«Верными помощниками и единомышленниками М. Дунаевского стали, главный конструктор И. Лебедев» и «Первым главным конструктором созданного в 1942 г. отдела главного конструктора под номером 21 был И. Лебедев» - это все, что сказано в книге «Веление времени и сердца» (автор Г. Самофалова, г. Йошкар-Ола, 2001 г.) про человека, о котором пойдет рассказ… [фото 45, 46, 47].
Согласно официальным данным, Иван Васильевич Лебедев родился в ноябре 1907 года в деревне Бараново Рыбинского уезда Ярославской губернии в крестьянской семье [фото 1], в настоящее время этой деревни практически не существует. Его отец имел профессию сапожника, занимался одиночным кустарным промыслом и выезжал на заработки в Санкт-Петербург. По словам родителей - Иван Васильевич родился в Санкт-Петербурге.
В 1916 году Лебедев поступает в платное частное Реальное училище Н.В. Богинского, которое находилось на Невском проспекте. Это здание сохранилось до наших дней. Здесь он проучился до 1918 года, пока отец в связи с тяжелым положением в городе, вызванным начавшейся Гражданской войной, не переехал на родину. Массовое «бегство» из города в деревню уменьшило численность населения Петрограда к 1920 году почти в три раза.

В 1921 году Иван Васильевич поступает в педагогический техникум города Молога, расположенного на слиянии рек Мологи и Волги. Здесь нужно сказать, что в Мологе была только семилетняя школа, кто хотел получить десятилетнее образование, поступал на 1-й курс педтехникума или другого техникума. В 1924 году педтехникум был расформирован. Судьба древней Мологи печальна - в 1930-е годы ее поглотили воды Рыбинского водохранилища. В техникуме Лебедев проучился до 1923 года, дальнейшим образованием занимался самостоятельно, работая при этом в различных местах, как он сам указывал - «работал на случайной работе». Иван Васильевич действительно много и постоянно учился на протяжении всей жизни. Один факт: к двадцати пяти годам он читал и разговаривал на немецком и английском языках, а так же переводил со словарем с французского.
В середине 1920-х годов правительством страны принято решение о строительстве социализма «в одной стране», началось сворачивание НЭПа и подготовка к индустриализации. Стране нужны были новые квалифицированные инженеры, но в институты принимались почти исключительно «представители пролетариата и беднейшего крестьянства». В 1926 году Лебедев поступает учиться в Ленинградский государственный университет на физико-математический факультет, становится членом профсоюза машиностроителей. В это время в университете преподавал профессор Д.С. Рождественский – основатель Государственного оптического института (ГОИ). В 1930 году Иван Васильевич с успехом оканчивает университет, получает специальность физик-оптик и приписывается в начсостав запаса РККА. Но еще в 1928 году, до окончания университета, Лебедев «законтрактован» Трестом оптико-механического производства (позднее Всесоюзное объединение – ВООМП) и по окончанию учебы направлен на только что переименованный Ленинградский государственный оптико-механический завод им. ОГПУ (он же ГОМЗ, позднее - завод №349 Наркомата вооружения). Работу на заводе он начал лаборантом, одновременно на завод пришла новая команда специалистов и управленцев, впоследствии некоторые из них стали известными учеными-оптиками. В этом же году на ГОМЗ рабочим-оптиком пришел будущий министр оборонной промышленности С.А. Зверев, после окончания института Сергей Алексеевич работал на ГОМЗе конструктором, позднее - главным инженером Государственного союзного завода №297 (г. Йошкар-Ола).
Циркуляром ВСНХ СССР №4940 от 28 января 1930 года, Ленинград определялся в качестве крупнейшего в стране центра военной науки, специализирующегося на разработке вооружения и военной техники. В 1931 году на базе конструкторских бюро оптических заводов города было создано специализированное конструкторское бюро (ОКБ ВООМПа), в которое входили не только гражданские инженеры, но и военные. Бюро проводило работы по разным направлениям: авиация, бронетанковые войска, военно-морской флот. В середине года бюро посетил командующий Ленинградского военного округа Н.М. Тухачевский, впоследствии заместитель наркома – начальник вооружения РККА. Объединенное конструкторское бюро просуществовало несколько лет, подготовив сильные кадры для оптической промышленности. Бюро разрабатывало оптические приборы практически для всех оптических предприятий страны, пока на них не развернулись собственные конструкторские службы.
С 1932 года Лебедев работает начальником технического бюро специальных сборочных цехов, позднее - старшим инженером и мастером сборочного цеха. В годы первой пятилетки ленинградский завод становится знаменит на всю страну, он - флагман оптической промышленности СССР. Пятилетний план завод выполнил досрочно – за 2,5 года, с этим событием коллектив завода поздравил посетивший предприятие председатель ВСНХ Г.К. Орджоникидзе.
В этот период на ГОМЗе было положено начало новому направлению – изготовлению собственного технологического оборудования (прим. автора) под свое производство.

Работая на производстве, Лебедев не бросает связи с институтской наукой. Одновременно с основной работой, с июля 1930 года, работает ассистентом по кафедре физики в только что основанном Институте связи НКТП (позднее Ленинградский электротехнический институт связи им. профессора М.А. Бонч-Бруевича). В августе 1932 года он зачислен ассистентом на кафедру оптических приборов оптико-механического отделения (оптический факультет) Института-комбината точной механики и оптики ВООМПа (после перевода в НКТП - Ленинградский физико-механический институт, позднее - Ленинградский институт точной механики и оптики). Лебедев работает помощником заведующего кафедрой приборостроения с годовой наработкой 350 часов (так значится в документе, по-видимому, это кафедра теории оптических приборов или иначе - кафедра оптотехники), которую возглавлял будущий профессор В.Н. Чуриловский. До работы в институте он руководил оптико-конструкторским отделом ГОМЗа.
Составление и корректировка учебных программ в институте проводилась совместно с ГОИ, непосредственное участие принимали Д.С. Рождественский, В.П. Линник, С.И. Вавилов и другие. «С момента организации ЛИТМО на оптическом факультете начались большие научно-педагогические работы…» . В1934 году в ЛИТМО были созданы кафедры оптических приборов (руководитель – профессор С.И. Фрейберг, одновременно технический директор ГОМЗа, позднее работал заместителем начальника 2-го ГУ НКВ СССР, отвечающего за выпуск военных оптических приборов) и оптико-механических приборов (руководитель – профессор А.Н. Захарьевский). До этого Захарьевский 14 лет отработал в ГОИ, где им была основана дальномерная лаборатория, сыгравшая «большую роль в организации отечественного производства дальномеров» (1928 г.). Параллельно с преподавательской и исследовательской работой в ЛИТМО Захарьевский работал в научно-техническом отделе ГОМЗа.
В книге «ИТМО: годы и люди», выпущенной к 110-летнемую юбилею университета, об этих событиях написано: «Во время второго и последующих годов работы ЛИТМО постепенно уточнялись учебные планы и профили выпускников, расширялся штат постоянных преподавателей и совместителей из других организаций, связанных с приборостроением… Практика первых лет подтвердила целесообразность привлечения к преподавательской работе ведущих специалистов промышленности, не имевших навыков и опыта преподавания в высшей школе. Эти молодые педагоги вели занятия не всегда на высоком педагогическом уровне, но они отлично знали, что именно потребуется в практической деятельности инженеру-приборостроителю, и готовили кадры, можно сказать, для себя».

В стране росло количество высших учебных заведений и студентов, обучающихся в них, опытных преподавателей не хватало. Страна готовила инженеров, «способных самостоятельно работать, творчески мыслить, применять теоретические знания на практике, умеющих сочетать американскую деловитость с революционным размахом». В период работы Лебедева в институте, его закончили С.А. Зверев (в будущем главный инженер трех советских оптических заводов и двух немецких, начальник главка и министр оборонной промышленности СССР, Герой Социалистического труда) и А.Е. Добровольский – начальник оптического главка НКВ СССР в годы Великой Отечественной войны, генерал-майор инженерно-артиллерийской службы, лауреат Сталинской премии.
В издательстве ОНТИ НКТП СССР в 1936 году выходит первая часть двухтомника «Справочная книга оптико-механика» под общей редакцией профессора Л.Г. Титова. Эта часть содержала общие теоретические положения из области оптики и описывала основные оптические приборы. Над книгой работала большая группа авторов, одну из глав, посвященную методам и приборам для измерения оптических величин приборов и их оптических деталей, написал Иван Васильевич. В аннотации к книге написано: «Справочная книга оптико-механика, являющаяся в мировой литературе первым изданием подобного рода, имеет целью оказать помощь в работе инженерам, техникам, научным сотрудникам… Все разделы книги написаны специалистами, имеющими большой стаж работы в научных институтах и на заводах». В годы бурного роста промышленности для первых советских инженеров шестилетний опыт работы Лебедева в инженерной должности был уже значительным. Надо не забывать, что в начале 1930-х годов в оптической промышленности людей с высшим образованием было около 1%, это в 8 раз меньше, чем на аналогичных предприятиях Европы.
Еще одну из глав справочника написал коллега Лебедева по ГОМЗу инженер И.А. Шошин - начальник научно-технического отдела ГОМЗа. В годы войны он главный конструктор ГОМЗа, после войны руководитель КБ морского приборостроения ГОМЗа, пришел на завод из ЛИТМО, лауреат Сталинской премии III степени за 1950 год (сын выдающегося русского военного инженера, профессора, генерал-майора А.П. Шошина). Другую главу написал еще один инженер-конструктор ГОМЗа – И.А. Турыгин, позднее он возглавлял кафедру оптических приборов в МВТУ им. Баумана, был главным инженером Красногорского оптико-механического завода. Автором еще одной главы стал инженер ГОМЗа Л.П. Гуляев, после войны он был назначен начальником 2-го главка министерства вооружения, сменив на этом посту А.Е. Добровольского (приказ МВ №80/к от 1 июля 1948 года). До назначения в главк был директором оптического завода №784 в Киеве (завод «Арсенал» - авт.).

В конце 1937 года корабль был спущен на воду для прохождения ходовых испытаний, командиром корабля был назначен Л.А. Владимирский – впоследствии адмирал, командующий Черноморским флотом, заместитель главкома ВМФ. Доработка конструкции корабля велась до весны 1939 года. Лебедев вернулся в Ленинград еще в 1938 году, пробыв в Италии 1,5 года, а по возвращении ему была предоставлена новая квартира на Мало-Охтинском проспекте. Судьба лидера «Ташкент» печальна, он был потоплен немецкой авиацией при бомбардировке порта Новороссийск в июле 1942 года.
Вот что рассказывает о приемке эсминца старший сын И. В. Лебедева – профессор В.И. Лебедев: «Во время испытаний выявился дефект: на максимальных скоростях движения, которые были очень большими, до 50 узлов, корпус корабля начинал вибрировать, что мешало точной стрельбе. Перед комиссией встала дилемма (к слову, это был 1937 год!). Если не принимать корабль, тогда в соответствующие органы поступит донос: группа вредителей не принимает готовый корабль и тем самым наносит ущерб обороноспособности страны. Если принять, то может быть еще хуже: группа вредителей приняла корабль с дефектами…. Руководитель комиссии Л.А. Владимирский принял мудрое решение: корабль принять, но в протоколе отметить выявленные недостатки и провести работы по их устранению, а протокол заставить подписать всех членов комиссии. Судя по всему, доносов не было или, возможно, им не дали хода. Отец принял участие в устранении указанного недостатка. Приборы управления огнем разместили на специальной развязанной от корпуса корабля площадке».

В 1937-1938 годах в стране раскручивалось «Дело военных», было уволено из армии или арестовано большое количество военнослужащих из числа комсостава, в том числе это коснулось и системы военного образования. В 1938 году Лебедева, не имеющего научного звания, приглашают без отрыва от производства исполнять обязанности профессора Ленинградской военно-морской академии РКВМФ им. К.Е. Ворошилова, где он преподает до 1940 года. Его статьи печатаются в научном журнале «Оптико-механическая промышленность», издающемся в ГОИ, в одной из статей он предлагает формулы расчета «косых лучей» в оптических системах.
В 1940 году у Лебедева родился первый сын Владимир, в этом же году его вновь направляют в заграничную командировку в Германию, в рамках исполнения последнего договора о поставках между СССР и Германией от февраля 1940 года или ранее подписанных торгово-кредитных соглашений. Этими соглашениями предусматривалась поставка в СССР оптических приборов (стереодальномеров, оптических квадрантов, перископов для ВМФ и приборов для управления огнем, дальномеров для зенитной и наземной артиллерии сухопутных войск) и оборудования для строящихся заводов, в том числе заводов-дублеров, выпускающих оборонную продукцию. СССР всегда требовал от немцев поставок в нашу страну оборудования для производства оптики и самих оптических приборов, различного назначения.
Чем занимался Иван Васильевич в Германии, подробно неизвестно, из рассказа его сына – «приемкой военных кораблей, строящихся для СССР». Но, как и в предыдущей командировке, целей могло быть несколько. Вот что пишет о деятельности советских специалистов в предвоенные годы в Германии Ю. Кантор: «Кроме того, советские инженеры совмещали обязанности приемщиков изготовленной по советским заказам продукции с практическим изучением технологических процессов на немецких заводах». О сути подобных командировок более откровенно выразился С.В. Чертопруд: «Не нужно забывать и о зарубежных командировках отечественных специалистов. Именно в те годы в операциях по линии научно-технической разведки стали принимать активное участие обычные инженеры и рабочие. От них лишь требовалось впитывать, как губкам, все интересное и новое, что они услышат при посещении иностранных промышленных и научных объектов во время стажировки. Обычно они действовали по собственной инициативе, в интересах родного предприятия, пославшего их за рубеж. Часто этими людьми двигал фанатизм и желание сделать максимум полезного для Родины».

При посредничестве Швеции «гражданских пленных» (советских дипломатов и специалистов вместе с их семьями) через Югославию, Болгарию и Турцию интернировали на родину, в обмен на сотрудников Германского посольства в Москве. «Условия в поезде интернированных были очень тяжелые. Люди терпели неудобства, прежде всего, из-за страшной скученности. Один мог прилечь только тогда, когда другие трое, располагавшиеся на этой же скамейке, стояли. Питание было крайне скудное. Из-за отсутствия теплой одежды многие простудились: временами, особенно при переезде через Альпы, в вагонах было очень холодно… За пять дней пути люди еще больше похудели, одни были простужены, другие страдали от желудочных заболеваний. Никакой медицинской помощи им не оказывали». Обеспечить необходимыми вещами людей смогли только в Турции.
Вот что осталось в памяти сына Лебедева из рассказов отца: «Сотрудников торгпредства в июле 1941 г. обменяли на сотрудников немецкого посольства через Турцию. Эсесовцы, сопровождавшие группу советских граждан, советовали: «Зачем вы едете через Турцию? У нас блицкриг. Через две недели вы сможете проехать в Москву прямым поездом!». Отец и мать вернулись в Ленинград». В 20-х числах июля 1941 года Иван Васильевич с женой возвратились в Ленинград, когда фашисты стояли на подступах к городу – на Лужском оборонительном рубеже. В их семье еще долго хранились два неиспользованных билета в Берлинскую оперу на 22 июня 1941 года.
В июле по постановлению ГКО началась плановая эвакуация из Ленинграда оптических заводов и институтов, которая предусматривала перемещение оборудования и людей в восточные районы страны, без уменьшения объемов производства и без срыва оборонного заказа. Но война внесла свои коррективы, в срочном порядке с ГОМЗа в Казань на завод №237 в июле-августе было эвакуировано 7 эшелонов с оборудованием и людьми. В Казань успели отправить только чуть более половины технологического оборудования и высококвалифицированных рабочих и специалистов. Седьмой эшелон успел выехать в последние часы перед тем, как станцию Мга Кировской железной дороги захватили немцы. Вскоре вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады.
Лебедев находился в осажденном городе вместе с другими специально оставленными на заводе специалистами. Они были поделены на три группы, каждая из которых отвечала за свое направление деятельности, одна из этих групп занималась модернизацией зенитных дальномеров и стереоскопических высотомеров. С уверенностью можно говорить, что Лебедев работал именно в этой группе. За работу в блокадном городе он впоследствии был награжден медалью «За оборону Ленинграда».

Так в своей книге «На службе оптическому приборостроению» доктор технических наук, профессор Ленинградского института точной механики и оптики С.А. Сухопаров писал о жизни и работе КБ в осажденном городе (в этот период он работал лаборантом в КБ ГОМЗА – авт.): «всех работоспособных работников конструкторского отдела и заводоуправления привлекли к рытью окопов и строительству укреплений под Ижорой и на Ржевке. Нам пришлось также принять участие в работах по созданию крутого обрыва вдоль железной дороги между Кушелевкой и Пискаревкой. На заводе шел демонтаж оборудования. Его погружали в товарные вагоны и на платформы, подготавливая к отправке в восточные районы страны. Работали быстро и слаженно, не задерживая поданных железнодорожных платформ и вагонов…. Приходилось выполнять обязанности и тех сотрудников лаборатории, которые уехали в Казань, куда была эвакуирована часть ГОМЗа, либо были призваны в армию… После эвакуации большей части конструкторского отдела в Казань, его начальником стал Иван Алексеевич Шошин. В состав отдела были переведены оставшиеся двадцать восемь сотрудников Научно-исследовательского института №22. Работы для них в отделе было мало, и их Шошин направлял на уборку снега в первую очередь».
В октябре район завода подвергся бомбардировке авиацией и артиллерийскому обстрелу, погибли люди, были разрушены корпуса, сгорели архивы. Самым тяжелым временем для ленинградцев стала первая блокадная зима, самым страшным врагом - голод. Иван Васильевич покинул блокадный город только в декабре 1941 года, его вместе с семьей через Ладожское озеро переправили самолетом, а далее по железной дороге. Других работников ГОМЗа начали эвакуировать из города в два этапа по льду озера. Последний восьмой эшелон с эвакуированными работниками ГОМЗа прибыл в Казань в феврале 1942 года. Из почти шестисот человек половина умерли в пути.
Сын Лебедева вспоминает: «Сначала на самолете через Ладожское озеро, а затем долгий путь с длительными стоянками на станциях в товарном вагоне с печкой буржуйкой и двухэтажными нарами для пассажиров до Казани. В дороге умерла бабушка. В Казани родилась моя сестра Ниночка, которая умерла в 1944 от менингита». Вот что писал о количестве умерших работников конструкторской службы ГОМЗа в блокадном городе в одной из газетных статей С.А. Сухопаров: «Далее следовал скорбный список из 37 фамилий моих товарищей, которых постигла участь, мне только ошибочно приписанная. Перед каждой фамилией дата смерти, начиная с 10 декабря 1941 года до 7 мая 1942 года». Столько работников лабораторий и конструкторских бюро ГОМЗа погибло в первую блокадную зиму, эвакуированным был дан шанс жить.

По всей видимости, это была одна из первых групп эвакуированных блокадников ГОМЗа. Семья Лебедевых была эвакуирована одним из следующих рейсов. Вот что можно найти у С.А. Сухопарова об этом: «он был физиком (Виталий Васинский – авт.), работал в НИИ-22 и был эвакуирован на КОМЗ наряду с другими коллегами, в частности Афонькиным и Лебедевым».
Оптический завод в Казани (КОМЗ, завод №237 – авт.) был запущен в эксплуатацию еще до начала Великой Отечественной войны, и в начале 1942 года он занимал те площади, в которых просуществовал до ее окончания. Обеспеченность завода оборудованием для выполнения плановой программы была выше необходимой, и завод быстро начал выпуск оборонной продукции. В связи с эвакуацией на предприятие наиболее квалифицированных работников из Ленинграда, завод испытывал недостатки только в малоквалифицированных кадрах. Такая ситуация иногда имела место и на других эвакуированных заводах. Вызвано это было экстренным перемещением заводов на восток в связи с быстрыми темпами продвижения захватчиков, что вносило путаницу в планы наркоматов по эвакуации.
Иная ситуация сложилась на нашем заводе – Государственный союзный завод №297 НКВ СССР (сейчас - АО «Марийский машиностроительный завод»), где первоначальный костяк специалистов прибыл из кинематографической промышленности [фото 4]. Основная масса оборудования также была оттуда. В августе 1941 года казанский завод №237 передал в Йошкар-Олу 89 единиц оборудования, в том числе оборудование, прибывшее из Ленинграда, монтаж которого был закончен 15 октября 1941 года. Более половины этого оборудования составляли оптические станки, которых до этого на заводе не было, но их не хватало для выполнения программы. Не хватало оснастки, инструмента, некоторых материалов, особенно это касалось оптического стекла, оборудования, кадров, электроэнергии и многого другого.

Дирекция завода №297 постоянно обращалась в Наркомат с просьбами об обеспечении оборудованием и квалифицированными специалистами-оптиками, который жестко отслеживал «эффективность использования наличных сил и средств» на всех предприятиях наркомата. За период с октября по декабрь 1941 года с завода №349 (уже находящийся в эвакуации в Казани) в Йошкар-Олу прибыло 97 квалифицированных рабочих оптиков и оптиков-механиков. Ветераны завода №297 вспоминали, что ленинградцы привезли с собой «высокую культуру общения, большой такт, умение сдерживать свои эмоции в самых критических ситуациях».
«Производственная программа в окончательном виде была спущена заводу на IV квартал 1941 года» - программа по оборонной продукции, которую он выполнил только на 5,8 %. Данной программой был предусмотрен выпуск 950 штук танковых прицелов ТМФП-1, 950 штук танковых дальномеров ТМФД-7 и 250 штук зенитных дальномеров ЗД. Учитывая нереальность планов, решением Главка дальномер был снят с плана, выпуска ТМФД-7 не было, ТМФП-1 выпустили 100 штук, но не один не был сдан заказчику – Главному артиллерийскому управлению Красной Армии. В отчете о производственной деятельности директор завода А.Г. Баранов писал: «таким образом, производственную деятельность свою завод фактически начал с января месяца 1942 года».
Да, поставленные перед заводом №297 в первом военном году планы не выполнялись. Секретарь Марийского обкома ВКП(б) по промышленности Алексеев подготовил справку, в которой руководство завода обвинялось в затягивании монтажа оборудования, неспособности реализовать наряды на материалы, неумении организовать подготовку производства валового выпуска продукции, непринятия мер к строительству жилых бараков и других [фото 7]. Об этом и сигнализировал в Москву 28 декабря 1941 года секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову первый секретарь Марийского обкома ВКП(б) В.М. Кушнарев. Складывается впечатление, что обком партии перестраховывается, чтобы снять с себя всякую ответственность за невыполнение заводом заданий ГКО. Замечу, что программа I квартала 1942 года заводом была также сорвана, в основном в связи «с отсутствием необходимого заводу оборудования и необеспеченностью рабочей силой». План по оборонной продукции выполнен на 45,1 %.

Такое развитие прогнозировалось наркоматом вооружения, но на обращения в ЦК ВКП(б) Наркомат обязан был реагировать. 22 января 1942 года в Марийский обком было направлено письмо №137с за подписью и.о. начальника 2-го Главного управления наркомата вооружения Грубе [фото 6]. В письме сообщалось, что распоряжением заместителя наркома вооружения «для урегулирования вопроса о работе завода №297» в Йошкар-Олу командируются начальник отдела кадров наркомата Румянцев и заместитель начальника 2-го Главного управления С.И. Фрейберг. В документальном фильме «Трудовой фронт Великой Отечественной. Заводы военной оптики. Прицелы» (2020 г.) рассказывается о проведенной аналогичной проверке производства на всех оптических заводах страны в начале 1942 года.

По результатам проверки и в целях активизации работы на заводе вышел приказ за подписью заместителя наркома вооружения И.А. Мирзаханова №1/М от 11 февраля 1942 года [фото 8,9]. В приказе указывалось, что для налаживания работы завода отделу кадров наркомата необходимо «подобрать кандидатуры инженеров для занятия должностей на заводе №297» - начальника механического цеха, главного энергетика, главного конструктора и главного технолога. Только на должность главного технолога был подобран специалист на заводе, остальные были направлены наркоматом с других предприятий. Среди вновь прибывших был будущий начальник главка Министерства вооружений, Герой Социалистического труда Н.М. Егоров. Примечателен приказ и тем, что вышедший практически в середине февраля, он имел первый порядковый номер и шифр «м». Обычно приказы имели шифры «с», «сс» - секретно, совершенно секретно, или «к» - кадры. Пока это единственный известный на заводе приказ наркомата этого периода с шифром «м», он обозначает – мобилизационный.
Технологическое и конструкторское сопровождение производства осуществлялось отделом главного технолога №22, который был создан в сентябре 1941 года. В состав отдела входила конструкторская группа из шести человек, все бывшие работники Одесского завода КИНАП были в основном механиками, которые не имели опыта работы с оптическими приборами военного назначения (не могли конструировать и рассчитывать оптические системы). Для усиления конструкторской службы завода по распоряжению Наркомата с завода №237 (читай - с завода №349) в марте 1942 года на завод №297 были направлены инженер-конструктор Д.И. Иванов (с апреля 1946 года начальник бюро военной продукции ОКБ завода №297) и с 16 марта и.о. главного конструктора – начальник отдела №21 И.В. Лебедев (с лета 1943 года главный конструктор – начальник ОКБ завода №297, согласно приказу НКВ №97/к от 12 июля 1943 г). Фактически, эти два человека единственные на заводе имели довоенный опыт конструирования военной оптики, без преувеличения можно сказать, что на их плечи легла основная теоретическая и практическая разработка оптических военных приборов на заводе в годы войны и контрольно-юстировочных приборов для их проверки. Нет сомнения, что главный инженер завода С.А. Зверев принял деятельное участие, чтобы специалистами такого высокого уровня квалификации была обеспечена конструкторская служба завода.

Семья Лебедевых поселилась в двухэтажном на восемь квартир доме заводского поселка [фото 10]. Все дома поселка имели печное отопление, важной достопримечательностью дворов были высокие дровяные сараи – дровяники [фото 11]. С расширением строительства поселка сформировалась улица (вернее сказать, несколько будущих улиц города) со сплошной нумерацией домов, первоначально ей присвоили название – Заводская (по названию поселка). Сейчас дома, где жил Лебедев, нет, его снесли при строительстве пятиэтажного дома №71 по Ленинскому проспекту (где располагалась контора СМУ-140 – авт.). А тогда дома стояли практически в чистом поле, и до городских строений от них было далеко [фото 12]. Всего в годы войны в поселке было построено около 30 жилых домов и только два дома, построенных в 1942 году, отличались от других, в одном из них жила семья Лебедевых. Проект этих домов полностью соответствовал проекту домов жилого поселка ГОИ, построенного в Йошкар-Оле в период нахождения института в эвакуации. Фотографий дома сохранилось две – одна в семье Лебедевых, другая в музее завода. Их автором, предположительно, является И.Ш. Стрижевский, который был фотографом заводской многотиражной газеты и соседом семьи Лебедевых по дому.
В годы войны номенклатура приборов, выпускаемых оптическими заводами, снизилась, в то же время наметилась их узкая специализация по видам выпускаемой продукции. Наркомат ориентировал завод в будущем на выпуск дальномеров для малой зенитной артиллерии. Изготовлением дальномеров для зенитных батарей среднего калибра занимался завод в Новосибирске. Работы по конструированию планировались и контролировались Техническим советом наркомата, для исключения распыления сил и дублирования работ. Совет утверждал технические проекты и программы их заводских испытаний на соответствие техническому заданию Главного артиллерийского управления РККА (ГАУ).

В 1942 году эвакуированная на восток промышленность восстановила свои довоенные объемы, реалии войны показали, что Красной Армии требовалось новое по качеству вооружение, не уступающее немецкому, в этом вопросе у СССР наметилось отставание. Весной 1943 года на заседании ГКО И.В. Сталин сказал: «Все упирается сейчас в экономику, в работу нашего тыла. Мы должны окончательно закрепить перелом в войне. А для этого нам нужно военно-техническое превосходство над противником. Так стоит вопрос сегодня». При оборонных наркоматах и на подведомственных им заводах стали создаваться конструкторские бюро и опытные производства, способные разрабатывать новое вооружение. Эти преобразования коснулись конструкторской службы нашего завода.
Еще в 1942 году на заводе была создана экспериментальная мастерская (так значится в отчете директора в наркомат: как одно из 4-х важнейших организационных мероприятий – авт.), возможно, в составе одного из сборочных цехов (нет отдельной ведомости зарплаты – авт.). В апреле 1943 года экспериментальная мастерская, в которой в основном работали сборщики-механики, выделена в самостоятельную структурную единицу, но уже в мае 1943 года она вошла в состав отдела №21 (в зарплатной ведомости за апрель месяц они отдельно от конторы, где значится отдел №21 – авт.). Начался процесс объединения разработчиков и изготовителей опытных образцов вне основного производства.
Вот что писал об этом позднее бывший нарком вооружения Д.Ф. Устинов: «Вообще говоря, уже в первом периоде войны был накоплен значительный опыт скоростного проектирования. Надо было осмыслить, обобщить этот опыт, а заодно и попытаться заглянуть хотя бы в ближайшее будущее, в завтрашний день. С этой целью в апреле 1943 года мы провели расширенный пленум технического совета наркомата вооружения. Впервые за время войны собрались вместе наши лучшие научные, конструкторские силы, представители производства и заказчиков — главного артиллерийского и главного бронетанкового управлений Красной Армии, чтобы обсудить назревшие проблемы в области создания нового оружия и наметить пути их решения».

Были разработаны чертежи упрощенных цветоконтрастных светофильтров, а так же запущен опытный образец упрощенной треноги без применения деталей из цветных металлов, что снижало долговечность конструкции, но обеспечивало снижение себестоимости и исключало использование дефицитных цветных металлов. Производство было своевременно оснащено КЮ второй очереди для сборки и проверки АСТ, большинство из которых было спроектировано собственными силами [фото 16, 17, 18]. Проводимые мероприятия позволили снизить себестоимость прибора. А сколько жизней артиллерийских разведчиков спасла новая насадка!?
Было завершено полное оснащение и подготовка к крупносерийному производству прицела ПУ. Как отмечал директор завода, отдел главного конструктора был перегружен работами по КЮ, вследствие этого не смог выполнить плановые работы, среди них - по разработке прибора центровки линз и по исследованию трофейных образцов оптики. Сегодня установить производителя данной трофейной оптики уже не представляется возможным, это с равным успехом могли быть немецкие, французские или швейцарские оптические приборы, которыми вермахт снабжался в достаточных количествах.

В 1943 году завод приступил к подготовке производства и изготовлению опытных образцов стереодальномера ЗД для малокалиберной зенитной артиллерии, выпуск которого был включен в план еще 1941 года. К концу года было «начато изготовление опытного образца зенитного стереодальномера 1-м базы с постоянной маркой в поле зрения» [фото 19]. Конструкция дальномера была пересмотрена «с точки зрения максимальной технологичности». Начался этап его освоения, были выпущены два опытных образца, которые были отданы на полигонные испытания в декабре. Наркомат скорректировал план IV квартала, согласно которому за счет дальномера расширялось производство прицела ПУ и стереотрубы. В своей статье «Как завоевывалась победа» в газете «Марийская правда», по поводу присвоения заводу первой Всесоюзной премии ЦК и переходящего Красного знамени ЦК ВКП(б) по итогам работы за сентябрь 1943 года, директор завода М.М. Дунаевский отмечал: «Всеобщей любовью и уважением пользуются орденоносцы тт. Лебедев и Гребенюк, а так же Серов, Иванов, Кадлубик и Гитина».
На заводе проведено оснащение КЮ первой очереди по выпуску дальномеров [фото 20, 21]. Одновременно велось изготовление новых оптических станков [фото 22, 23], выпуск которых был включен в план наравне с военной продукцией. Все это сделано в весьма короткие сроки – 3-3,5 месяца. «Все приборы спроектированы заново, на принципиально новой основе. Среди приборов имеется ряд оригинальных по своей идее и конструкции». Объемы выпуска новой продукции для фронта на заводе постоянно росли.
Под новый прибор на заводе был создан сборочный цех №5 (начальник цеха Л.В. Николаев), который в 1 квартале 1944 года приступил к выпуску первой партии ЗД. Изготовление данной партии прошло «в условиях тяжелого штурма». В первом номере заводской газеты «Луч» (позднее она стала называться «Стахановец», сегодня – «Новатор» – авт.) в феврале 1944 года Лебедев писал: «Однако достигнутого недостаточно. Победа только тогда является действительно победой, когда ее достижения закреплены. В данном случае закреплением победы можно назвать налаживание равномерного серийного выпуска нового объекта». Для этого требовалась подготовка необходимых кадров, пока же на заводе сложилась по ЗД такая ситуация, что «регулировку может выполнять только один квалифицированный рабочий, и приходится прибегать к помощи начальника цеха и Главного конструктора завода». Завод более двух лет выпускал оптическую продукцию, а специалистов, способных работать со сложными изделиями, были единицы.

1944 год был отмечен не только победными наступлениями Красной Армии на всех фронтах, в результате вся территория нашей страны была освобождена. Больших успехов достигла военная промышленность СССР. И.В. Сталин в своем докладе отметил: «…труженики советского тыла в своем единоборстве с гитлеровской Германией и ее сообщниками одержали экономическую победу над врагом». Рост выпуска продукции нашего завода составил 184,1 % к уровню 1943 года, в течение года было освоено производство новых сложных оптических приборов: дальномера ЗД, комплектов призм к смотровому прибору МК-4 и прицела ППУ-8Т [фото 25]. В декабре 1944 года их выпуск составил 110, 600 и 1602 штук в месяц, соответственно. В этом была большая заслуга отдела, руководимого Лебедевым, по новым приборам были разработаны все чертежи, кроме этого разработана документация на зенитный автоматический коллиматорный прицел морского исполнения АПО-1М [фото 26, 27].
В составе отдела на базе экспериментальной мастерской был организован опытный цех, который занимался проведением опытных работ и изготовлением КЮ. «Однако отсутствие площадей и оборудования не позволило довести мощности цеха до необходимых размеров», работы по «значительному расширению мощности» цеха запланировали на начало 1945 года. Основные опытно-конструкторские работы в 1944 году велись по приборам ЗДЛ, ППУ-8Т, АПО-1М и изготовлению КЮ для их производства. По результатам своей опытно-конструкторской работы в сентябре 1944 года Иван Васильевич подал четыре заявки на изобретения и получил по ним авторские свидетельства. Его изобретения применялись в военных приборах с оптическими системами коллиматорного типа и КЮ приборах для их изготовления. Среди них патент на приспособление для центровки пары линз при склейке, который уже был изготовлен в экспериментальной лаборатории завода и использовался в основном производстве.

По заданию Арткома ГАУ КА на заводе разработаны чертежи и опытный образец нового «оригинального зенитного стереодальномера ЗДЛ» по схеме Лебедева [фото 28]. Основные детали сделаны в производственных цехах завода, а остальные детали и сборка – в опытном производстве. При сборке были устранены недостатки, связанные с качеством изображения и улучшения теплоустойчивости прибора. Военная приемка провела всесторонние испытания прибора и пришла к выводу, что основные характеристики нового прибора в допуске, предписанном тактико-техническими характеристиками. Образец прошел заводские испытания и были получены «благоприятные результаты». На повестку дня в январе 1945 года встал вопрос о проектировании серийного образца после завершения полигонных испытаний.
Уже по результатам заводских испытаний директор завода сделал обнадеживающие выводы: «На основе схемы дальномера ЗДЛ возможно построение артиллерийского стереодальномера со светящимися марками, конструктивно значительно более простого, чем дальномер ДС-0,9». В годовом отчете по основной деятельности за 1944 год директор завода писал в наркомат вооружения: «Завод ставит задачу (на 1945 год), в том числе спроектировать и выпустить опытный образец таких дальномеров». Здесь, наверное, будет уместно вспомнить старую легенду ГОМЗа, что в 1930-е годы при исследовании немецких перископов конструкторы ГОМЗа обнаружили ошибки в их оптической схеме, исправили их и создали перископы, которым не было равных долгие годы. ГОМЗовская школа не прошла даром для Лебедева, он фактически разработал оптическую схему дальномера, лучше немецкого аналога (далее по тексту – авт.).
«Опытный образец 1-м зенитного стереодальномера ЗДЛ спроектирован и изготовлен по предложению главного конструктора завода И.В. Лебедева. По идее, стереодальномер такой конструкции должен оказаться практически не расстраивающимся, что сулит значительные тактические преимущества». Буква «Л» в индексе прибора говорит о признании заслуг его разработчика. Это был один из оптических приборов военного назначения, разработанных в СССР (дальномер саперный Пашковского, прибор Карвайского и т.д.), в аббревиатуре которого было зашифровано имя конструктора, как это было принято у разработчиков стрелкового оружия и самолетов.
Прибор ЗДЛ «в течение 1945 года проходил испытания в Научно-исследовательском зенитно-артиллерийском полигоне «НИЗАП» на ст. Донгузская» Оренбургской области – в годы войны единственный полигон по испытанию средств ПВО в СССР. Настроенные на измерения дальности в заводских условиях дальномеры при различных погодных условиях и температурах испытывались на полигоне в течение нескольких месяцев, при которых два наблюдателя вели измерения в различных положениях днем и ночью. «Испытания на полигоне подтвердили принцип нерасстраиваемости, положенный в конструкцию прибора» Иваном Васильевичем. Протокол полигонных испытаний установил, что точность приборов ЗДЛ выше серийных образцов дальномера ЗД. По результатам испытаний, заводом был подготовлен проект договора с Арткомом ГАУ на изготовление в 1946 году опытной партии в 20 приборов, началась подготовка к выпуску серии. Но этим планам не суждено было сбыться, Лебедев был направлен в длительную командировку, «не закончив даже габаритных расчетов». В результате доработкой прибора ЗДЛ некому было заниматься, конструкция не была доведена, и прибор был снят с плана производства.

Разработанный в ГОИ оптический пулеметный прицел ППУ-8 для пулемета ДТ в шаровой установке танка Т-34 не соответствовал требованиям организации его серийного производства на заводе №297. Под руководством Ивана Васильевича была проведена полная переработка конструкции прицела, упрощена конструкция передней трубки, налобника и кронштейна. Были выполнены корректировки чертежей и технических условий на приемку, проведен анализ сложных допусков и модернизация некоторых узлов. «По требованию завода (в ГОИ – прим. авт.) был проведен перерасчет оптической системы». Переработанный прицел стал называться ППУ-8Т. Опытная партия прицелов была установлена в танки на заводе №183 им. Коминтерна (г. Нижний Тагил), где они были «испытаны пробегом машин и стрельбой». Результаты испытаний получили оценку «хорошо» и прицелы были допущены ГАУ к серийному производству. Выпуск прибора начали в июле 1944 года, ими стали оснащаться все выпускавшиеся советской промышленностью средние и тяжелые танки. Завод №297 был единственным предприятием, выпускавшим эти прицелы в годы войны.

«В августе 1944 года был прислан трофейный образец германского не расстраиваемого стереодальномера со светящейся маркой bec EM 0,9 mR, предназначенного для определения дистанции при стрельбе полевой артиллерии» - «фаудальномер фирмы Цейсса». Прибор имел угломерное приспособление, позволяющее заменить стереотрубу при подготовке данных для стрельбы, а так же он обладал перископичностью - для наблюдения из-за укрытия. Совместно с ГОИ заводские конструкторы произвели полевые и лабораторные испытания трофейного прибора, после чего были разработаны чертежи, и в конце года он был «запущен к изготовлению». Опытную партию нового прибора под маркой ДС-0,9 [фото 30] планировалось запустить в производство ко Дню Красной Армии (23 февраля 1945 года, эта дата была назначена сверху, первоначально планировалось это сделать к 1 мая – авт.).
Это был универсальный прибор на штативе со съемным ночным освещением, он «заменял собой стереотрубу, позволяя вести измерения как вертикальных, так и горизонтальных углов с точностью до 0-01 артиллерийской тысячи». Для уменьшения веса прибора было применено магниевое литье, были изготовлены сложные детали – точные микрометрические винты и многозаходные резьбы с взаимозаменяющимися (орфография исходного документа – авт.) заходами. С этим прибором было много и других сложностей, например, не было оптического стекла с однородностью 1-го класса. На протяжении всего 1945 года заводская лаборатория вела работы с опытным прибором.
Директор завода М.М. Дунаевский с этим прибором связывал большие надежды для завода. Он писал: «Освоение изготовления этих приборов поднимает завод на высшую технологическую ступень, так как прибор ДС-0,9 следует отнести к числу наиболее сложных приборов, изготавливаемых оптико-механической промышленность». В декабре 1945 года первый опытный экземпляр прибора был предъявлен военной приемке, но уже в следующем году работы были свернуты. С большой уверенностью можно сказать, что причиной стало отсутствие главного конструктора.

24 января 1945 года в столовой состоялось собрание партийно-хозяйственного актива завода. На повестке дня стоял один вопрос «Об итогах работы завода за 1944 год и задачах на 1945 год», по которому с отчетом выступил директор завода М.М. Дунаевский. В прениях по докладу выступил И.В. Лебедев, он сказал: «Закончившаяся на днях в Государственном оптическом институте конференция рассмотрела задачи оптико-механической промышленности на текущий год. Эта конференция определила и те задачи, которые стоят перед нашим заводом. На этой конференции мы имели возможность столкнуться с нашими заказчиками и узнать их мнение о наших приборах, а так же те запросы, которые они ставят перед нами. Сейчас уже задачи ставятся не так, как они ставились 3 года назад. Сейчас ставится задача, чтобы дать приборы лучше тех, которыми пользуются наши враги. Надо сказать, что с качеством наших приборов дело обстоит не плохо, но еще предстоит многое сделать, и это многое целиком ложится на цех №4 (оптический цех – прим. авт.). Прежде всего, придется поработать по технологии плоских поверхностей, изготовление детали … (пропуск в тексте – прим. авт.) должно быть улучшено в 10 раз в сравнение с теми, которые выпускаются сейчас. Нужно отметить, что в цехе №4 нет ни одного эталонного стекла. Где были руководители цеха, почему в такое запущенное состояние приведено эталонное хозяйство цеха №4? Надо немедленно исправить положение». Далее он говорил, что «перед нашей лабораторией мы поставили задачу внедрения физического просветления деталей, которое позволит получить лучше результаты, чем путем химического просветления, которое проводится до сих пор». По стереодальномеру ДС-0,9 Лебедев отметил: «Заказчик поставил перед нами задачу – добиться легкости прибора. Последние шаги в этом направлении – изготовление … (пропуск в тесте – прим. авт.) для прибора из магниевого сплава. Ясно, что задача уменьшения веса повысит тактические свойства прибора. Поэтому та задача, которая стоит перед цехом, имеет огромную перспективу для нашего завода».
Не был им упущен из виду и вопрос выпуска гражданской продукции и перспективных разработок оборонного направления: «Перед нами в 1945 году стоит также задача выпуска гражданской продукции. Война близится к своему концу, но мы знаем, что это – война не последняя. Это заставляет нас заняться изготовлением военных приборов еще более высокого качества. Поэтому конструкторский отдел будет заниматься разработкой приборов для Красной Армии улучшенного типа. Но наряду с этим перед нами ставится задача по изготовлению оптических приборов гражданских, которых сотни наименований. В частности, нашему заводу поручено производство узкопленочных киноаппаратов. Какая помощь требуется конструкторскому отделу со стороны дирекции завода? В конструкторском отделе плохо с кадрами. Пусть нам дадут квалифицированные кадры, мы сумеем их подготовить при помощи имеющихся специалистов. Кроме того, при центральном бюро необходимо организовать вычислительную группу (уже тогда его стал волновать вопрос вычисления, но об этом ниже – авт.)».

В 1945 году были отменены все действующие на время войны отклонения от ТУ по всем оптическим приборам. Были проведены работы по улучшению отделки приборов ЗД и АСТ и проверки их хранения в законсервированном виде, то есть вновь встал вопрос по увеличению сроков службы приборов в условиях мирного времени и обеспечения сохранности мобилизационных запасов. Проведены работы по изменению конструкции фланца и крепления прицела ППУ-8Т. В этом же году было окончено строительство корпуса «В» (сейчас корпус №4 – прим. авт.), что позволило расширить площади для сборки дальномеров ЗД, создать участок по проверке и юстировке дальномеров - «коллиматорный зал» [фото 32] и увеличить мощности опытного цеха. В зале для проверки ЗД и ДС-0,9 были установлены изготовленные и спроектированные на заводе КЮ. Это были: встречный коллиматор [фото 33] и абсолютный коллиматор, установка для выверки дальномеров по рейке, универсальный коллиматор и четырехместный коллиматор [фото 34]. Для проверки коллиматоров спроектирован и изготовлен «специальный не расстраиваемый дальномер 45-кратного увеличения». И все это заслуга И.В. Лебедева. Применение КЮ позволяло значительно повысить качество выпускаемых приборов, снизить их трудоемкость и себестоимость [фото 35, 36].
В целях улучшения работы по контрольно-юстировочным приборам еще 14 февраля 1945 года на заводе был издан приказ №20, согласно которому исследовательская группа отдела №21 была переведена в лабораторию сборочного цеха №10 «с подчинением главному конструктору». 20 февраля вышел приказ №25, в приложении №1 которого были утверждены мероприятия на 1945 год по результатам работы первой общезаводской партийной конференции по экономии материалов (проходила летом 1944 года). Одним из пунктов мероприятий было «изготовить коллиматор КЮ-160 для окончательной ОТК» (см. выше), ответственными за исполнения назначались И.В. Лебедев и Л.В. Николаев (уже начальник цеха №10 – прим. авт.).
В августе 1945 года Лебедев был временно назначен исполнять обязанности главного инженера завода, на период командировки И.Е. Волочкова. В это время впервые встречается упоминание о проведении проверок наличия инструкций по эксплуатации электрооборудования и проведении комиссии по проверке знаний по технической эксплуатации электроустановок. Лебедев был назначен председателем этой комиссии.
В ноябре 1945 года на заводе вышел приказ № 188, согласно которому «Для улучшения учета и хранения технической документации» и обеспечения сохранения государственной тайны было проведено объединение архивов отела главного конструктора и главного технолога.

В 1945 году главной продукцией на заводе становилась гражданская – звуковые узкопленочные проекторы [фото 37] и полевые фотокамеры 13х18 [фото 38]. Разработка документации была поручена отделу главного конструктора. Приказом №137 от 23 августа 1945 года И.В. Лебедеву и А.М. Балаховскому (начальник бюро гражданской продукции, позднее перешел на работу в НИКФИ – авт.) ставилась задача «развернуть работу по проектированию и изготовлению опытной партии узкопленочных звуковых киноаппаратов». Приказом № 161 от 27 сентября 1945 года [фото 39] директор завода М.М. Дунаевский довел до всего коллектива «важнейшую задачу по освоению и выпуску гражданской продукции», этим же документом был утвержден график подготовки производства нового изделия. Главному конструктору И.В. Лебедеву было поручено закончить разработку всей конструкторской документации на кинопроектор к 15 ноября. Опытную партию установок в количестве пяти штук планировалось выпустить к 1 января 1946 года.

Вот так, на примере нашего завода, можно поговорить «о роли личности в истории».
20 января 1946 года вышел приказ №24, согласно которому с 14 февраля Ивана Васильевича направили в командировку в Германию. И.о. начальника отдела №21 временно назначили руководителя группы Д.И. Иванова, позднее его сменил А.И. Терехов. К слову сказать, в приказе №109 от 8 июня 1946 года было отмечено, что в отсутствии И.В. Лебедева замечено «ослабление работы отдела №21, а это значительно способствовало возникновению трудностей в работе завода».
Еще в начале июля 1945 года при военно-учетном столе Наркомата вооружений начался формироваться отряд «для работ по демилитаризации промышленности Германии, в частности фирмы Карл Цейс» (так в тексте – авт.). Всем членам отряда были присвоены воинские звания, была выдана форма и оружие. Инструктаж отряду проводил лично нарком Д.Ф. Устинов, и в августе военным самолетом отряд был направлен в Германию. Местом его дислокации была Тюрингия – город Йена, гостиница Шварцен Бер.
Они изучали новые разработки и техническую документацию, оборудование и технологии немецких оптических заводов, во многих военных разработках немцы продвинулись далеко вперед. Например, на заводах Цейсса изготавливали гироскопические приборы и приборы наведения для зенитных управляемых ракет, которых не было в СССР. Теперь наши специалисты смогли увидеть практически все лучшее, что не показывали им в предвоенные годы. В тот же период техническим директором управления оптического завода Цейсса и завода оптического стекла Шотта в Йене был бывший главный инженер завода №297 С.А. Зверев. Здесь же работал И.А. Турыгин и другие специалисты отрасли.
Из книги С.А. Сухопарова: «Работали мы в комиссии по демилитаризации Германии. На первом этапе ее возглавлял генерал Николаев, на втором – генерал-майор Добровольский. В состав комиссии входили известные ученые и специалисты Москвы и Ленинграда. Рабочими группами исполнителей руководили специалисты в звании полковников и подполковников…. Наша задача состояла в том, чтобы собрать и вывести научно и техническую документацию по проектированию военных приборов, демонтировать и вывезти промышленные средства по их производству». В Германии Сухопаров работал под руководством И.А. Шошина. Дополнительно, по приезду в СССР, инженеры, владеющие немецким языком, подрабатывали переводами документации, полученной из Германии.
На заседании комиссии весной 1946 года с тридцатиминутным докладом по результатам работы выступил С.А. Сухопаров. После чего, «известный специалист по расчету оптических систем Иван Васильевич Лебедев задал двенадцать вопросов». Серафим Алексеевич знал, о чем говорил, конструкторское бюро ГОМЗа было известно своими специалистами по расчету оптических систем. Это направление на ГОМЗе всегда развивалось параллельно с ГОИ, а И.В. Лебедев был одним из когорты лучших. В период отсутствия Лебедева на заводе №297 (1946-1947 годы) работы по разработке новых приборов там не велись, а только осуществлялось конструкторское «обслуживание текущего производства», причем при значительном сокращении номенклатуры продукции. Обязанности главного конструктора исполнял Андрей Иванович Терехов, до этого он работал начальником сборочного цеха №7, имел опыт работы в экспериментальной мастерской завода.
Но еще в 1945 году на нашем заводе проводились работы по внедрению «опыта заводов Цейсса по мере поступления технических материалов от комиссии Главка». Например, обработка стекол прибора ДС-0,9 по методике и материалами, предложенными ГОИ, не дали необходимого результата по чистоте. Только после получения технологии и материалов из Германии был достигнут необходимый результат и опытный прибор смогли предъявить заказчику. В 1946 году объем работ по освоению «опыта заводов Цейсса» был несколько снижен, из четырех запланированных работ была выполнена одна.
26 апреля 1946 года на заседании Союзного Контрольного Совета в Берлине четырьмя главнокомандующими был подписан закон №25 «О контроле над научными исследованиями». Согласно закону, все военные исследования и производства на территории Германии должны быть уничтожены или вывезены. Из Германии в срочном порядке был осуществлен вывоз в нашу страну, в счет репарации, оптического оборудования, а так же были в «добровольно-принудительном порядке» приглашены на работу в СССР наиболее ценные специалисты. В страну приехало около 400 немецких инженеров-оптиков, большая группа их работала на ГОМЗе. Фактически Лебедев оказался в Германии в период, когда начался активный вывоз немецкой оптической промышленности в СССР.
Пока Иван Васильевич находился в командировке его семья жила в Йошкар-Оле. После окончания командировки в начале февраля 1947 года Иван Васильевич сразу же был направлен в очередной отпуск. После выхода из отпуска, в апреле 1947 года, он приступил к исполнению обязанностей главного конструктора завода. В этот период на заводе был сильно сокращен выпуск оборонной продукции, основной продукцией были кинопроекторы и павильонные фотокамеры. Именно тогда в местных газетах завод официально стали называть – завод киноаппаратуры. В 1947 году завод №297 выпускал кинопроекторы 16-ЗП-6 и 16-НП-6, фотокамеры ФК 13х18 и ФК 18х24, из оборонной продукции осталась только АСТ и ЗИПы к некоторым ранее выпускавшимся приборам, но шел поиск приборов, которые могли бы загрузить производство. Кстати сказать, что фотокамеры и кинопроекторы указанных моделей в те годы выпускались в СССР только на заводе №297.

Отделом главного конструктора и кинолабораторией при отделе «на основе опыта производства 1946 года и эксплуатации проводилась отработка конструкции кинопроекторов и фотокамер», планируемые по модернизации АСТ работы были свернуты. Кроме этого, были разработаны чертежи на опытные кинокопировальные аппараты для контактной печати кинофильмов в полевых условиях КАШ-35 и КАУ-16. Фактически потенциал И.В. Лебедева как высококлассного инженера-оптика и дальномериста на заводе не был востребован. Решением наркомата в сентябре он был переведен в Ленинград, в этом же году у него родился второй сын. Здесь отклонюсь от повествования и расскажу, как начиная с 1942 г. на заводском поселке все жители по решению обкома обзавелись огородами, не минула сия учесть и семью И.В. Лебедева [фото 42]. Иван Васильевич активно занимался огородничеством, что в голодные военные годы было подспорьем семейному столу [фото 43].
Лебедев передал дела прибывшему на наш завод новому главному конструктору – Леониду Павловичу Губенко. В январе 1948 года заместителем главного конструктора был назначен Л.С. Новокшенов, до этого работавший начальником конструкторского бюро отдела №22.
За работу на заводе №297 в годы войны Иван Васильевич был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и орденом «Отечественной войны» II степени. Награды ему были вручены на общезаводском митинге, их вручал первый секретарь Марийского обкома ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР И.Т. Колоколкин. В январе 1948 года, вслед за Лебедевым, с завода №297 на ГОМЗ был переведен Д.И. Иванов. При поступлении на ГОМЗ Иван Васильевич писал в своей автобиографии: «В связи с переводом на работу по специальности, в виду изменения профиля завода №297, в сентябре был освобожден и направлен на завод №349». А завод киноаппаратуры уже вскоре ждали изменения - было принято решение о его полном перепрофилировании на радиолокационный профиль выпускаемой продукции.
27 сентября 1947 года вышел приказ №161 по ГОМЗу, в соответствии с которым «для осуществления опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ по проектированию и изготовлению опытных образцов и опытных серий приборов и в целях наиболее эффективного использования всех конструкторских кадров» было организовано Центральное конструкторское бюро предприятия - ЦКБ-349. С 1 октября Иван Васильевич назначен начальником КБ-1 в ЦКБ-349. Это совпало с началом нового курса в политике руководства страны, связанного с борьбой с «низкопоклонством» перед Западом, давшего значительный толчок развитию советской науки, результат этой политики особенно заметен в 1950-е годы. В 1949 году Лебедев преподавал теорию оптических приборов в Ленинградском филиале Академии оборонной промышленности.
Чтобы описать биографию Лебедева, приходится часто обращаться к книге С.А. Сухопарова. И это не случайно – Сухопаров около 7 лет работал на ГОМЗе под непосредственным руководством И.В. Лебедева. Из его книги: «После приезда в Ленинград (сентябрь 1946 года) нас оформили в штат ЦКБ ГОМЗа… меня назначили начальником новой исследовательской лаборатории конструкторского отдела. Отдел возглавлял Иван Васильевич Лебедев… [фото 44]. Штат лаборатории был набран из выпускников Ленинградского физико-механического техникума им. С.А. Зверева (на описываемый период имя Зверева техникуму еще не было присвоено – авт.). В него вошли инженеры Замятнин, Поликарпов, техники Левитин, Зеленицкий …».
За неимением более подробной информации о работе ЦКБ, вновь обратимся к книге С.А. Сухопарова: «Функции лаборатории сводились к проведению поисковых теоретических и физических исследований при проектировании измерительных и информационных оптических приборов. К ним относилось определение технических требований как на прибор в целом, так и на отдельные узлы и нестандартные детали; диагностирование причин возникновения дефектов и отказов в работе приборов; разработка мероприятий по устранению выявленных дефектов и недостатков на этапах проектирования и конструирования; прогнозирование дальнейшего развития оптических приборов. Важнейшей составляющей в работе лаборатории было участие в проведении испытаний опытных образцов приборов, последующим их совершенствовании и подготовки их серийного производства. В лаборатории для таких испытаний были созданы универсальные технические средства».

Здесь вновь говорится о создании приборов для собственных нужд, о чем уже рассказывалось ранее. Оборудование помещения и оснащение его необходимыми приборами проводилось под руководством начальника ЦКБ Лебедева. «Начался монтаж собранного нами оборудования. При этом большую изобретательность проявил начальник отдела И.В. Лебедев. Например, он предложил для «оптической скамьи» использовать списанную станину продольно-расточного станка, установленную на рессорах железнодорожного вагона. В качестве направляющих применили трофейные перископные трубы, расположенные на поперечных держателях с цилиндрическими гнездами для труб. Были установлены встречный коллиматор, зрительная труба и «синусная линейка», для измерения углов с малой погрешностью. Лаборатории – основа для исследований новых приборов, не случайно Иван Васильевич упорно занимался их оснащением на заводе №297, а потом и на ГОМЗе.
Эти сведения подтверждаются и другими источниками. «На ГОМЗе имелась прекрасно оснащенная, в том числе приборами, вывезенными из Германии, оптическая лаборатория. Например, имелось специальное устройство для измерения малых углов с точностью до долей секунды». «Работать на этой установке приезжали специалисты с многих предприятий страны. Руководили оптической лабораторией крупные специалисты в области дальномеростроения (выделено мной – авт.) И.В. Лебедев и С.А. Сухопаров, воспитавшие целую плеяду молодых и способных исследователей, которые в дальнейшем успешно разрабатывали и осваивали в производстве новое поколение стереоскопических дальномеров». Можно предположить, что Лебедев кроме дальномеростроения принимал участие и в разработке приборов управления ракетами, которыми он мог заниматься еще в Германии.
«В лаборатории были и другие уникальные приборы и установки: абсолютные встречные коллиматоры, радиационная установка, реверсивные автоколлиматоры, параллаксомеры, нониальная диоптрическая трубка». В лаборатории вновь была освоена технология плавки кварца и сварки оптических узлов, что позволило выполнить государственную программу. Над этой работой в лаборатории совместно с советскими специалистами трудились немецкие специалисты. Впоследствии технологию передали на ЛЕНЗОС.

В 1949 году специалисты ЦКБ работали над восстановлением оптики итальянского линкора «Юлий Цезарь», полученного СССР по репарации и введенного в состав Черноморского флота под названием «Новороссийск» (6 ноября 1954 года линкор взорвался – авт.). Так как одной из функций лаборатории ЦКБ было «диагностирование неисправностей оптических приборов и механических устройств и их устранение», то ее специалисты провели дефектацию испорченных оптических приборов, после чего они были направлены на ГОМЗ для ремонта. Для монтажа и наладки приборов непосредственно на линкоре была направлена группа специалистов завода во главе с С.А. Сухопаровым.
Позднее Сухопаров писал: «Во время моего отсутствия меня замещал старший инженер К.И. Замятнин. Он проводил испытание нового образца оптического прибора. В разработке его образца участвовали и немецкие специалисты. За создание и организацию серийного выпуска этого прибора группе специалистов ЦКБ, в том числе и Замятнину, была присуждена Сталинская премия. В дальнейшем Замятнин был назначен начальником лаборатории монокулярных приборов…».
После войны, в том числе при помощи немецких специалистов, на ГОМЗе началась разработка нового поколения оптических дальномеров для ВМФ. «Был создан не расстраивающийся стереоскопический дальномер со светящимися измерительными мерками, с повышенными оптическими характеристиками, а также со встроенной стереотрубой для управления огнем. Такой дальномер обладал существенными тактическими и эксплуатационными преимуществами перед старыми дальномерами». Точность нового дальномера была намного выше, чем у довоенных разработок. В работах по созданию дальномеров активное участие принимал Лебедев. Опытные образцы нового дальномера ДМС-3 были изготовлены в 1950 году, прибор устанавливался на надводных кораблях и имел небольшие габариты. В процессе разработки и изготовления эти приборы постоянно совершенствовались.
Наверное, не будет большой ошибкой, если применим слова, сказанные в адрес другого человека, работавшего под руководством И.В. Лебедева, к самому Ивану Васильевичу: «При его непосредственном участии разрабатывались дальномеры, нечувствительные к внешним воздействиям, - наклонам, поворотам оптических деталей. Эти дальномеры отличались исключительной точностью, не требовали дополнительных юстировочных операций в полевых условиях и позволяли производить измерения оперативно».
ГОМЗ становился головным предприятием по разработке и изготовлению всех типов дальномеров, а завод №297 был перепрофилирован под радиолокационный профиль и прекратил выпуск оптических приборов. На ГОМЗе, в период работы Лебедева, создавались приборы не только для морских, и для сухопутных целей. Среди них — зенитный наземный переносной дальномер массой около 3 кг. Этот дальномер выпускался большими сериями и пользовался популярностью в Советской Армии, и за рубежом. Техника, которую производили на ГОМЗе, была сложной и предъявляла высокие требования к квалификации персонала и точности оборудования. «Конструкция дальномера состояла из множества сложных оптико-механических узлов, поэтому разработчики дальномеров могли успешно вести разработки в любой области оптического приборостроения».

Постановлением Совета министров СССР от 12 марта 1952 года «О присуждении Сталинской премии за выдающиеся работы в области науки, изобретательства, литературы и искусства за 1951 год» группе работников ГОИ, возглавляемой академиком И.В. Гребенщиковым, и группе из трех работников ГОМЗа присуждены премии Второй степени «за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы в области приборостроения». Это инженеры К.И. Замятнин и М.А. Архипов. Руководителем работ заводской группы был - Иван Васильевич Лебедев. На группу лауреатов полагалось не облагаемых подоходным налогом 100 тыс. рублей. При этом средняя заработная плата в промышленности была около 750 рублей, а заработная плата самого товарища Сталина – 10 тыс. рублей. За какую работу получена эта премия, выяснить не удалось. С одинаковой вероятностью, это могли быть как дальномеры, так и приборы наведения ракет, в то время это была актуальная тема. Ясно одно - Сталинскую премию за пустяки не давали.
При оформлении документов на Сталинскую премию «по закрытой тематике» административным решением был записан руководителем группы другой человек. Вот что рассказывает об этом сын Ивана Васильевича: «Руководителем коллектива записали (…). Его «авторитетное» мнение: «ЦКБ – бездельники». При рассмотрении вопроса о присуждении премии соответствующая комиссия поинтересовалась у отца: «А какой вклад в работу внес (…)?» На что отец честно ответил - никакого. В результате (…) вычеркнули из списка предполагаемых лауреатов. Этот факт стал известен (…), поэтому в 1953 году отец счел за благо уволиться с завода» (пропуск фамилии допущен мной – авт.). Вычеркнутый из списка лауреатов человек впоследствии достиг больших административных высот, а фамилия его стала широко известной в стране.
Несколько иначе эту историю описывает С.А. Сухопаров: «Как только я получил диплом кандидата технических наук, мне удвоили зарплату… Но начались интриги. Вначале они были направлены на первого в истории ГОМЗа (выделено мной – авт.) кандидата технических наук Ивана Васильевича Лебедева. После того, как он защитил диссертацию, ему повысили зарплату, он приобрел автомобиль. Вот тут-то у него и появились завистники. Кто это был, мне неизвестно, но они рассорили его с директором завода М.П. Панфиловым (будущий основатель ЛОМО и дважды Герой Социалистического труда – авт.), и Иван Васильевич вынужден был начать скитания по стране в поисках нового места работы».

Предполагаю, что премии Лебедева удостоили за разработку «зенитного наземного переносного дальномера», то есть прибора, который был доработкой конструкций Лебедева времен работы на нашем заводе (возможно, я ошибаюсь, так как выяснить это точно мне не удалось – авт.). «История не имеет сослагательных наклонений», но сложись в 1946 году все иначе и работники завода №297 могли бы гордиться заводчанами – лауреатами Сталинской премии.
Во время своей работы в ГОМЗе Лебедев не терял связь с наукой. В 1951 году И.В. Лебедев опубликовал в ГОИ кандидатскую диссертацию «О влиянии установки отражательных призм и систем плоских зеркал на смещение и поворот изображения в оптических приборах» (напомню, что до войны, не имея научного звания, он занимал профессорскую должность), а в 1952 году успешно ее защитил. В связи с началом развития радиолокации внимание к оптическим дальномерам снизилось, а Иван Васильевич в октябре 1953 года был переведен на Московский завод №589 - «Геофизика» (еще одна версия ухода Лебедева из ГОМЗа – авт.). Одна из трех версий, которая была рассказана его сыном, по моему мнению, более правдоподобна. Кстати, до апреля 1953 года директором завода «Геофизика» был Н.М. Егоров, в годы войны парторг ЦК ВКП(б) на заводе №297. А, например, прибор ДС-0,9 еще несколько десятилетий был востребован в войсках. Во время войны и после ее окончания основной продукцией завода «Геофизика» были авиационные и сухопутные прицелы. И.В. Лебедев работал главным инженером завода – заместителем директора. В июне 1954 года Лебедев переезжает в Минск, где работает заведующим лабораторией во вновь созданном Институте энергетики АН Белорусской ССР.
17 января 1955 году решением правительства в Минске был организован Институт физики и математики АН БССР, первый вуз подобного направления в республике. Директором института был назначен А.Н. Севченко – ученик академика С.И. Вавилова (с 1957 года он был ректором Белорусского государственного университета им. В.И. Ленина). У истоков создания института стояла группа физиков ГОИ, которые задумали создать институт, подобный Ленинградскому. Руководителями лабораторий были ленинградские специалисты, заведовать лабораторией оптикотехники пригласили Лебедева [фото 47]. Директором института с 1957 года был Б.И. Степанов, его имя сейчас носит Институт физики (в годы войны Степанов жил и работал в Йошкар-Оле).

В 1956 году выходит новая работа И.В. Лебедева «Стереоскопический параллаксомер». В выпуске «Труды института физики и математики АН БССР» печатается его работа «О некоторых свойствах систем плоских зеркал», где он предложил новую классификацию зеркальных систем. Его классификация предполагает три типа и восемь классов зеркальных систем. В ее основу положены три параметра оптического действия зеркальных систем: четность или нечетность числа отражений луча в системе, величина и знак угла поворота изображения вокруг основного неизменного направления, величина и направление вектора сдвига изображения.
В 1959 году Институт физики и математики разделили на два отдельных института – Институт физики и Институт математики и вычислительной техники. Институт математики был создан на базе математических лабораторий и лабораторий вычислительных машин. В июне 1959 года Лебедева назначили заместителем директора Института математики по вычислительному центру, который фактически являлся вычислительным центром Академии наук Белоруссии – первым вычислительным центром республики. Фактически И.В. Лебедев стоял у истоков будущей компьютеризации Белоруссии. Новое направление он начал осваивать, когда ему было за пятьдесят. Вычислительный центр оснащался новыми малогабаритными электронными вычислительными машинами М-3, разработанными во Всесоюзном научно-исследовательском институте электромеханики (ВНИИЭМ), а их производство было налажено в Минске.
Его сын вспоминает: «Идея заключалась в использовании только что появившихся ЭВМ для расчета оптических систем. К сожалению, по разным обстоятельствам эта идея так и не была им реализована [эта идея родилась у Лебедева еще в годы работы на заводе №297, о чем он и говорил на партийно-хозяйственном активе, а возможно и раньше]». Все годы работы в Минске Иван Васильевич читал лекции по курсу теории оптических приборов и ЭВМ в Белорусском государственном университете при Белорусской АН. Его работы печатались в «Инженерно-физическом журнале», который стал издаваться с 1958 года. Работы Лебедева касались систем плоских зеркал и расчетов световых лучей, проходящих через преломляющую сферическую поверхность. Это И.В. Лебедев «первым в отечественной оптикотехнике применил векторно-матричный метод расчета пространственных зеркально-призменных систем». К таким системам, в частности, относятся оптические стереодальномеры. Иван Васильевич не случайно уделял большое внимание расчету оптических систем, т.к. «сердцем оптического прибора является оптическая система», а качество прибора «во многом зависит от того, насколько хорошо рассчитана оптическая схема этой системы». В Академии наук Белорусской ССР Иван Васильевич проработал до февраля 1962 года.
Лебедев переезжает в подмосковный город Истра, где в это время бурными темпами идет строительство новых корпусов и жилого поселка - филиала ВНИИЭМ, директором филиала был профессор А.Г. Иосифьян. В 1962 году институт значительно пополнился новыми кадрами – выпускниками физического факультета МГУ. Иван Васильевич сначала работает начальником лаборатории, а в скорее его назначают начальником сектора института. Основным направлением в работе института была разработка бортового электрооборудования ракет. Но в Истре Лебедев работает недолго, в октябре 1962 года он переезжает в город Калининград (ныне Королев, Московской области). Здесь у него родился младший сын.

В этом НИИ начинали свои разработки известные конструкторы ракетной техники - С.П. Королев, М.Г. Янгель и др. Еще в октябре 1960 года в НИИ-88 был образован Вычислительный центр (ВЦ), в качестве программистов в центр приглашены математики, выпускники различных университетов и вузов Москвы. Иван Васильевич работает начальником отдела №2 и старшим научным сотрудником ВЦ. «С 1964 года ВЦ НИИ-88 решает задачи информационного обеспечения Государственных комиссий по летно-конструкторским испытаниям космической техники, а также задачи приема, обработки и отображения баллистической и телеметрической информации». Вычислительный центр обеспечивался новейшими советскими ЭВМ и импортной техникой.
Бывший работник НИИ-88, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии В.К. Самсонов в статье «Что такое КВЦ?» вспоминает: «Таким образом, первые в СССР два аппарата Rank Xerox были установлены в КВЦ (1966 г.)… В организованном по инициативе Г.А. Тюлина и под руководством Ю.А. Мозжорина и М.А. Казанского ВЦ НИИ-88 был создан «зал отображения» с задачей информирования руководства отрасли о ходе ЛКИ ракет и спутников, создаваемых ОКБ С.П. Королева, М.К. Янгеля, Г.Н. Бабакина. Мозжорин уделял большое внимание этой работе вплоть до обсуждения разработок проекционной аппаратуры в московском ЦКБ «Геофизика» непосредственно за кульманами конструкторов. В результате под руководством И.В. Лебедева в «зале отображения» были созданы комфортные условия, необходимая обобщенная информация отображалась на трех проекционных экранах и озвучивалась голосом» (в дате автор несколько ошибся, к 1966 году Лебедев уволился из центра – авт.). Впоследствии ВЦ вырос во всемирно известный - Центр управления полетами (ЦУП). Можно сказать, что Иван Васильевич стоял у истоков создание системы слежения и управления космическими полетами. В 1965 году он награжден медалью «20 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

В ноябре 1965 года Лебедев переходит на работу на Московское предприятие п/я 1522, занимающееся ракетной тематикой (был связан с производством электронной начинки головок управления зенитных ракет, например, для ракеты, входящей в ЗРК С-75 «Десна», которой был сбит американский разведывательный самолет U-2 в небе над Свердловском 1 мая 1960 года – авт.), где работает начальником отдела. Но здесь он трудился недолго, с января 1967 года он работает начальником отдела в НИИ приборов, работающего над ракетной тематикой. В этом институте Лебедев проработал менее четырех месяцев и был переведен во вновь созданный Центральный научно-исследовательский технологический институт (ЦНИТИ). ЦНИТИ был образован из НИТИ-41, который возглавлял А.К. Нечкин (вначале 1950-х годов директор завода №297 – авт.) и ЦКТБ путем их слияния.
ЦНИТИ – головной институт Министерства радиоэлектронной промышленности. Лебедев здесь работает начальником сектора и начальником лаборатории. «Начиная с 1967 года (по постановлению Правительства) институт интенсивно занимается созданием технологии производства и оборудования для многослойных печатных плат, которые послужили конструктивной основой, применяемой как в изделиях общепромышленного назначения (электронно-вычислительные машины ЕС-ЭВМ «Ряд»), так и оборонного назначения (комплекс С-300)». Для системы С-300 институт, в частности, проводил работы «по созданию специального технологического и контрольно-измерительного оборудования для серийного производства элементов фазированных антенных решеток для систем С-300 на двух заводах отрасли». Один из таких заводов – бывший завод №297.
Согласно распоряжению Совета Министров СССР от 21 января 1969 года за №826 и соответствующего приказа министра оборонной промышленности СССР от 29 мая 1969 года в Москве был создан Научно-исследовательский институт систем управления и экономики (НИИ ЭИСУ), более позднее название – ЦНИИ «Монолит». Возглавил институт будущий генерал-майор, доктор технических наук И.А. Данильченко. Он начал создание института, как говорится, «с нуля».
Институт был создан «для решения проблем организации и экономического обоснования развития отрасли». Институт стал головной организацией технико-экономического профиля в министерстве оборонной промышленности, фактически являясь вычислительным центром министерства (с 1965 года министерство возглавлял С.А. Зверев – авт.). Но помимо чисто экономических задач институт разрабатывал и внедрял на предприятиях министерства автоматизированные системы управления, то есть разрабатывал программное обеспечение и прогнозные документы для министерства, и разрабатывал программы для Госплана СССР. ЦНИИ «Монолит» был оснащен большими ЭВМ Единой серии (ЕС ЭВМ), на которых в качестве носителя информации использовались перфокарты.

Сейчас на сайте института можно прочитать: «Главной задачей Института являлось общесистемное и методологическое обеспечение руководства федеральных органов исполнительной власти при принятии ими решений о стратегических и тактических задачах развития оборонной промышленности страны». С апреля 1969 года Лебедев работает начальником лаборатории главного вычислительного центра (ГВЦ) этого института, позднее он работал руководителем группы, начальником сектора, старшим научным сотрудником. В 1975 году он награжден медалью «30 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
«В начале 80-х годов в институте началась работа по автоматизации научных работ, а уже через несколько лет появились так называемые САПРы – системы автоматизированного проектирования. Чуть позже были созданы автоматизированные системы управления научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро (АСУ НИИ-КБ), а также автоматизированные системы контроля испытания изделий (АСКИО)» (тот же номер газеты – авт.). В ЦНИИ ЭИСУ Иван Васильевич проработал до апреля 1984 года, отсюда ушел на заслуженный отдых в возрасте 76 лет.